Основан в 1993 г. в целях объединения
и координации усилий политиков,  общественных деятелей, ученых
для содействия решению актуальных вопросов в сфере политики и экономики, развитию гражданского общества
и правового государства.

Публикации / 2000 / 01 / 20

Контуры новой власти

В течение всего лишь одного месяца – в результате выборов в Государственную Думу и отставки Бориса Ельцина – страна обрела не только новые лица у власти, но во многом и новую систему власти.

Прежняя система (“позднеельцинская”), которая сложилась после принятия Конституции 1993 г. и выборов 1996 г., характеризовалась тем, что конституционно всемогущий президент царствовал, но не правил. Правительство пользовалось той или иной степенью самостоятельности. Совет Федерации фрондировал, а ориентированная на левые силы Государственная Дума находилась в откровенной оппозиции исполнительной власти. Судебная власть, в целом достаточно лояльная, тем не менее изредка преподносила Кремлю неприятные сюрпризы.

Внеинституциональный центр власти в лице “семьи” по множеству вопросов имел гораздо большее значение, чем все государственные органы, предусмотренные Основным Законом. Правящий класс представлял из себя довольно пеструю коалицию элит – советской, первого ельцинского призыва, олигархической и околосемейной. Верховная власть была настроена довольно космополитично, ориентировалась (по крайне мере – внешне) на западные модели демократии, рыночной экономики. Система была весьма эклектичной и не очень дееспособной, что во многом объяснялось отсутствием какой-либо долгосрочной стратегии развития страны.

С конца прошлого года формируется новая, “путинская” модель власти, которая обещает стать долгоиграющей, коль скоро серьезных сомнений в успехе Путина на выборах в конце марта практически не возникает.

Мы уже имеем президента (пусть и с приставкой и.о.), который и царствует, и правит. Вакуум власти, неизбежный при полновластном, но недееспособном главе государства, нам не грозит. Однако при этом вполне могут вылезти наружу опасные недостатки российского конституционного строя, связанные с крайней слабостью системы “сдержек и противовесов”, которые были мало заметны при вечно отсутствующем президенте.

Правительство стало простым продолжением президентской власти, что, впрочем, не может быть иначе, пока и.о. одновременно остается премьером. Но уже первые кадровые перестановки в правительстве, когда первым заместителем его председателя стал не кто-то из крупных политиков с массовой опорой в обществе, а технократ Касьянов, может говорить о том, что Путин не видит за кабинетом большой самостоятельной политической роли.

Руководители регионов, заседающие в Совете Федерации, обнаружили себя в серьезной финансовой зависимости от центра и дружно забыли о фронде, наперебой присягая на верность новой власти.

Путин получил контрольный пакет и в Государственной Думе. Расклад в ней оказался весьма благоприятным для исполнительной власти. Контролируемая ею фракция “Единство” с союзниками получила треть мест, столько же пришлось на долю коммунистов и право-центристскую коалицию (ОВР, “Яблоко” и “СПС”). Неожиданным альянсом “Единства” с КПРФ, которые создали формальное парламентское большинство, Кремль “задушил в объятиях” коммунистов (им теперь трудно оправдаться перед своим электоратом за “сотрудничество с антинародным режимом”) и маргинализировал фракции Примакова, Явлинского и Кириенко. Этот ход создал для Путина некоторые дополнительные проблемы (появление оппозиции справа и практическая невозможность проведения через Думу реформаторского законодательства), но они не настолько весомы, чтобы подорвать шансы и.о.президента на мартовских выборах.

Судебная власть в ее высших эшелонах в последнее время на замечена в вынесении вердиктов, которые хоть в чем бы то ни было задевали власть исполнительную.

Таким образом, в последнее время мы еще больше отдалились от модели “сдержек и противовесов” между ветвями власти.

О “семье”, похоже, уже можно говорить в прошедшем времени. Их могущество держалось на монополии на доступ к президенту. Теперь эта монополия рухнула, а с ней и безоговорочное влияние.

Выборы в Госдуму показали возможное направление элитной трансформации. Путин создал себе опору в лице “Единства”, состоящего из абсолютно неизвестных, неэлитных фигур. Вновь назначенные ключевые лица в исполнительной власти – Козак в аппарате и.о.президента, Сечин и Медведев в его администрации, Иванов в Совете безопасности, Кожин в Управлении делами – все это новые люди, представляющие уже путинскую элиту. Это своего рода “опричная” кадровая политика, которая может создать трудности для прежних “бояр”.

Свой взгляд на организацию власти Путин изложил пока лишь в одном документе - интернетовской статье “Россия на рубеже тысячелетий”. Ключевой там представляется фраза: “Общество желает восстановления направляющей и регулирующей роли государства в той степени, в какой это необходимо, исходя из традиций и нынешнего положения страны”. Если учесть, что российская традиция предполагает неразделенную власть, а нынешнее положение России характеризуется войной в Чечне, полуизоляцией от Запада и возможностью нарастания в связи с этим проблем внешнего долга, то усиление направляющей роли государства действительно неизбежно.

Конечно, все сказанное – это экстраполяция на будущее некоторых первых тенденций периода Путина. Куда они приведут и обернется ли их продолжение во благо или во вред – прогнозировать пока рано. Но живем мы уже в немного другой стране, чем год назад.

В. Никонов

© Copyright Фонд «Политика», 2016

Россия 101000,

г. Москва,

Б. Златоустинский пер,

дом. 8/7

Тел.: +7 495 624-2280

Факс: +7 495 624-1081

E-mail: info@polity.ru

www.polity.ru